О чем говорить с агропромышленником в феврале? Межсезонье. С осени все уже сделано, весна еще не началась. Но ведь жизнь продолжается… Значит, о жизни. Как живет сегодня агропромышленник, чем озабочен, на что надеется – вот темы сегодняшней беседы.

Главные мысли и правила растворены в непринужденной речи, поэтому я рискнул «экстрагировать» их и вынести отдельными пунктами. Хотя, полагаю, читатель найдет для себя в беседе и другие важные мысли, не сформулированные редактором.

«Ланна». Встреча с красотой

Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, чем необычен сахарный завод в селе с поэтичным названием «Ланна» в Карловском районе Полтавской области. Он просто красив. Я мало видел красивых заводов, хотя посещал их не только в разных странах, но и на разных континентах. Обычно это совершенно утилитарного назначения здания, разной степени облупленности и неухоженности, вылизанности и лакокрасочного покрытия, но все-таки просто коробки.
А здесь – розовые здания с благоустроенной территорией, сквер, дворцового типа кованая решетка с золотом, добротный и опять-таки не лишенный элементов декора дом правления.

Фото 1. Александр Федорович Тимоха
Раньше бы сказали – «любовно все устроено, по-хозяйски». Но здесь видно, что по присутствию вкуса и по деньгам как-то по-немецки все сделано, добротно и правильно. Александр Федорович Тимоха, председатель правления ВАТ «ЛАННІВСЬКИЙ ЦУКРОВИЙ ЗАВОД», с кем-то говорил по телефону в момент моего появления в его кабинете и сразу ответил на все мои незаданные вопросы: – Ты часом не в Германии? – спрашивал он в трубку. – А-а… Я люблю там бывать хоть раз в год, езжу подзарядиться. После поездки всегда хочется штаны подтянуть, порядок навести, чтоб красиво было там, где живешь, где работаешь, и у тебя, и у соседа… Нужно немцев тут поселить или хоть одного на село, чтобы кровь разбавил. Ясно. Он один из немногих в нашей стране, кто уже понял, что красота и порядок в немецких опрятных городках – не государственная программа, а дело рук самих жителей этих городков, что люди живут в любой глуши так, как сами того хотят. Что красота не монополизирована мегаполисами, что села могут быть красивы своей неповторимой красотой – не только красотой вишневых садов и прудов, поросших ивами, но и красотой новой архитектуры, пусть даже и промышленной.

Пункт 1. Эстетика и ухоженность промышленной зоны способствуют росту уровня производственной культуры и повышению качества жизни в селе.

Еще чем отличается Александр Федорович с первого взгляда – повышенной угрюмостью. Он не любит корреспондентов, фотосъемок, показной шумихи. В общем, человек любит,
чтобы было красиво и тихо.

Фото 2. Лановский сахарный завод

После боя слабых не осталось

– Я сегодня вышел на работу, чтобы поработать с документами, – недовольно говорит мне Тимоха. Было воскресенье. А тут я как снег на голову. Но не выгонять же меня, я все-таки 400 километров из Киева по разбитой дороге трясся…

– Такое у Вас справное хозяйство, так крепко выглядит…

– Сейчас все работающие хозяйства не слабы, все, кто вышел из боя. А кто не вышел из боя, тех уже и нету.

– Вы о каком бое говорите?

– 1995 год… До двухтысячного. Был сумасшедший спад экономики, люди не знали, что делать, растерялись, хозяйства утратили. Потом пришли новые люди, уверенные в себе, подняли. Сейчас слабых хозяйств и нет в нашей области. У всех новая техника, хорошие технологии, активно работают, некоторые даже не пользуются кредитами и живут за счет своих оборотных средств. Мы-то по заводу пользуемся, потому что у нас сезонность критичная. Это ведь у нас основное дело. Не кредитуется тот, кто имеет сахарный завод как хобби, – энергетики, газовщики, кондитеры. Кредиты нужны для техперевооружения, покупки техники.

– А что у Вас за хозяйство? У Вас ведь не только сахарный завод…

– Раньше это был сахарный комбинат. Все так и осталось, только в момент распаевания земли мы вынуждены были разделиться на хозяйства и сахарный завод. Сохранили предприятия, но структурно, юридически разделились на сельхозпредприятия и завод. Новую структуру мы не стали делать холдингом. Все бегают за должностями, даже небольшие предприятия становятся холдингами, там появляются президенты… В наших сельхозпредприятиях работают директора, с полномочиями, материальнотехнической базой. Если сложить все вместе, получится 11,5 тыс. га земли.

По старинке, но по-хозяйски

– Ориентируетесь на сахарную свеклу?

– Сахарная свекла может выращиваться только согласно севообороту и технологическим картам, ротационным таблицам, раз в пять лет Можно раз в четыре года, но не чаще, иначе происходит заражение болезнями, вредителями. Мы четко соблюдаем севооборот, не нагружаем. Севооборот у нас десятипольный, все культуры чередуются. Поэтому свекла получается два раза в десять лет.

– Осадков у Вас достаточно?

– Да нет… В последние годы задумываемся, не подбирается ли к нашим местам Сахара или Тунис. Особенно прошлый год был невероятный… Еще немного – и будем выращивать сахарный тростник, а не свеклу.
– Так ведь тростник тоже много воды требует. Хотя, не знаю, как сахарный тростник, а над орошением нам нужно всем думать.

Пункт 2. Специализация хозяйства не может вносить коррективы в стратегическую технологию. Производство подсолнечника или сахарной свеклы не может отменить основные законы севооборота или ротации культур.

– Ездил я несколько раз в Израиль на семинары. Там на камнях выращивают такие сильные урожаи, и это при ограниченных водных ресурсах… Там есть полив, но капельный! Капля не меняет структуру почвы. А у нас столько малых рек, озер, прудов! Раньше у нас были маленькие гидроэлектростанции на речках. Но сейчас не дают восстанавливать эти объекты, по той же причине, по которой биотопливо не идет. Зачем какое-то мелкое хозяйство будет путаться под ногами у энергетиков? А орошение – это вложение инвестиций, проект не на один год. Только большие структуры пытаются возрождать орошение, преимущественно Юг, который без орошения не может…

– Но прошлый год позволил Вам все же что-то заработать? Ведь был сахарный бум?

– Такие годы, как прошлый, случаются редко, – Александр Федорович уже растерял угрюмость, втянулся в беседу
и, подняв глаза, пытался припомнить, когда же были такие удачные для сахарозаводчиков годы. И не вспомнил. – Да это единственный такой год за всю мою историю в сахарном деле! А прежние годы все были на грани выживания, и ни о каком техперевооружении не помышляли! Но завод все равно поддерживали, развивали. Ни одного года завод не стоял без сырья. Другие заводы иногда становились на реконструкцию, бывало и три года подряд сахар был убыточным. Но благодаря тому, что у нас была своя земля, да и хорошие отношения с другими товаропроизводителями, которых мы поддерживали в трудные годы, сырье у нас было.

Пункт 3. Возрождение оросительных систем в Украине – вопрос первостепенной важности в условиях климатических изменений.

Пункт 4. Ценовые бури не оказывают существенного влияния на положение производителя или конечного потребителя. В выигрыше оказываются посредники, и эту экономическую аномалию необходимо урегулировать.

А сколько всего людей работает на заводе и в сельхозпредприятиях?

– Около 1350 человек постоянно, в сезон больше. Наши технологии, животноводство, завод позволили бы обойтись меньшим количеством работников, но мы сохранили рабочие места. Мы не столько создаем рабочие места, сколько целенаправленно пытаемся их сохранить. Например, развиваем подсобные цехи, такие, как хлебопекарня. Там работает 3-4 человека, обеспечивающие качественным хлебом село. Мукомольный цех, кондитерский – по несколько человек, и мы могли бы не заниматься этим, но ведь люди работают, живут этим. Есть у нас сады, 53 га, черешня, слива, груша, яблоня, есть абрикосы, орехи, ягодники, клубника, малина, смородина. Ягоду машинами не уберешь, вот и есть людям работа. Тем более сад у нас посажен 12 лет назад… – Но ведь ягоды – не для товарного производства? – Нет, это для того, чтобы часть людей занять. Для своих нужд, для столовых, для детсадов, школы.

– Поддерживаете школу?

– Всех поддерживаем, и больницу тоже. Вот церковь строим за счет предприятия. Но люди и свои сбережения жертвуют. Так у нас заведено. У нас был в больнице стационар, там лечились пожилые люди. Но в этом году стационар закрыли. Даже если попытаться остановить процесс исчезновения села, оставить его в том виде, в каком оно всегда было, – не получится, уже ничего нельзя изменить. – Но ведь рабочая сила в селе все равно необходима, да еще и высококвалифицированная. – Это, конечно, будет. – Вы полагаете, это уже будет некий вариант коттеджных городков со всеми городскими удобствами… Но ведь некоторая часть людей и в села будет возвращаться из городов. – Да, есть такая тенденция. Но это уже все в другой форме будет происходить. А пока у нас в школе количество учащихся сократилось с 550 до 300 – за три года!

Фото 3. Лановский сахарный завод

Пункт 5. Социальная ответственность бизнеса в агрокомплексе требует выдвинуть в числе приоритетов сохранение рабочих мест на селе, исчезающих с применением интенсивных технологий. В частности, есть выход в развитии большого количества подсобных производственных мощностей.

Пункт 6. Принципиальные изменения в социально- экономическом облике украинского села неизбежны. Следует осмыслить их, попытаться смоделировать и подготовиться к ним.

– Но все же цены на сахар прошлого года изменили Вашу ситуацию?

– Для нас они не слишком поменялись… Мы, например, даем сахар в социальные магазины по договоренности с Облгосадминистрацией – 200 т по фиксированной цене 7,50 грн/кг. А для коммерческих целей – по рыночным ценам, ведь рынок для нас ежедневно увеличивает цены на все. Вообще, мы потребляем в год всего по 26 кг сахара на человека. Даже если цена несколько выросла, сумма в итоге не такая существенная. Морковь стоит 7-8 грн, картофель – 7 грн. Ну не может сахар стоить дешевле; не в сахаре дело, если речь идет о подорожании. Конечно, сахар должен иметь свою цену. Сначала нужно семена свеклы вырастить, потом свеклу, затем ее переработать.

– А Вы свои семена выращиваете?

– Нет. Мы выращивали, но отечественная селекция, увы, далеко отстала от зарубежной. Хотя некоторые хозяйства просят отечественные гибриды – они не так сильно подвержены заболеваниям и для нашей зоны вполне приемлемы. Есть экономия на защите, экономия на цене семян, и люди собирают неплохие урожаи благодаря своему усердию, своему отношению к делу. Тем более, когда речь идет о хозяйствовании на десяти гектарах… Было бы хорошо, если бы развивалась отечественная генетика, селекция и распространялись бы местные гибриды, но этого не происходит. – Думаю, нам нет смысла мечтать об этом, поскольку на Западе много лет подряд в селекцию и генетику вкладывались огромные деньги, и частных компаний, и государственные. А там люди умеют обращаться с деньгами. Нам повторить этот путь невозможно.

– В селекции сахарной свеклы мы даже откатились назад.

– Вообще, государственными мерами, преференциями, дотациями можно легко регулировать любое направление: нужна гречка, нужна пшеница, нужен сахар – дайте программу мотивации, и люди за год вырастят все, что нужно. – Мы ведь два года назад не знали, куда сахар девать! Выхода на Россию не было, биотопливо производить нельзя было. У нас переходящий сахар обеспечивал 8 месяцев потребления! И цена была никудышная, и отрасль мертво сидела на мели. Вот что такое перепроизводство. А почему? Потому что перед этим год-два были удачными, и люди начали сеять. Экономика сама смоделировала, сама продиктовала, кому что сеять. И сахара стало слишком много. Да еще завезли по СОТ 266 тыс. т сахарного тростника, переработали. И цена была больше, и нулевая ставка на ввоз из Беларуси. В итоге наводнили страну сахаром, и люди перестали сеять.

Пункт 7. Производство сельхозкультур или продукции животноводства может регулироваться экономическими инструментами, находящимися в компетенции государства. Дефицит того или иного продукта в условиях Украины легко устраним.

Фото 4. Лановский сахарный завод

Видеть хозяйство на много лет вперед

– На сколько лет вперед Вы видите свое хозяйство?

– Мы, конечно, всю деятельность планируем минимум на два года. А в стратегии мы планируем бессрочно. Определяем каналы реализации, формы собственности, где будем развиваться, какие новые технологии будем применять. Посмотрели технологии доения – кто «карусели» применяет, кто «елки», кто еще что, и решили, что будем применять молокопроводы.

– У Вас много молочного скота?

– 900 коров. Эта отрасль здесь была исторически, и мы ее сохранили. У меня такая психология: если я пришел – значит, должен все сохранить, при моем руководстве не может что-то исчезнуть, может только появиться. И людей я не могу оставить без работы. Они получают нормальную зарплату. Вот сейчас мы выделили животноводам 480 тысяч на премирование за выполнение планов. Специалисты получают по пять окладов.

– И какие у Вас надои?

– 5360 кг на корову, на симментальской породе, привязное содержание. Но я считаю без воды, без химии, не на лактациях… По старинке, по-коммунистически считаю: календарный год, делю, что надоено… План – надоить в этом году 6000 кг. Мы бы и в 2010 году вышли на этот показатель, но год оказался аномальным, была проблема с кормами.

– А сою для животноводства Вы, конечно, выращиваете?

– Выращиваем, применяем шроты. Для животноводства требуется много, поэтому закупаем. Но есть у нас и мини-комбикормовый завод, на котором производим кон- центрированные корма, добавляем премиксы.

– По молоку ведь тоже удачный был год, да и сейчас цена неплохая.

– Сейчас неизвестно, что происходит с дотациями. До нового года дотация шла адресная, и цена на молоко делилась на две части: одна часть – цена молока, другая часть – дотационная. Сейчас механизм выплаты дотаций неизвестен, а молочники как платили, так и платят. Никто конкретно не знает, как будет регулироваться доплата за молоко. Нам сегодня платят на 70 копеек меньше, чем до нового года. Но ведь цена в супермаркетах не упала!

– Даже и на 70 копеек меньше – все равно это хорошая цена, это ведь не сравнить с тем, что было год назад.

– Да, но и электроэнергию не сравнить по цене с той, что была год назад. А сколько топливо стоит? А минеральные подкормки? А шрот? Подсолнечник вырос в цене – шрот вырос. Да и уровень зарплаты поднимается. В итоге все компоненты выросли в цене, а молоко подешевело на 70 копеек. Да ладно, если бы оно и в рознице подешевело. Так ведь не подешевело. Люди этого не почувствовали. – Да, с регулированием аграрной деятельности есть сложности. – Почему законодательно мне начинают какие-то выпускники институтов писать севооборот и размещение культур? Проверьте меня, не превысил ли я процентное соотношение подсолнечника к другим культурам, 7-9%, как записано в законе. Почему мне, директору, хозяину с тридцатилетним стажем, что-то начинает диктовать выпускник Кембриджа? Вот после суровой зимы у нас пропал рапс, даже многолетние травы пропали, озимые. Так что же мне обращаться к инспекциям, чтобы севооборот утвердили? Я купил семена, мне нужно мгновенно сориентироваться, чем пересеять, счет времени идет на минуты. Это бизнес, перспектива, развитие хозяйства. Так что же мне ехать к эксперту, составлять заявку, писать договор, чтобы он выдал решение, чем пересеять? Там же никто не знает, какую кукурузу я куплю – американскую или отечественную.

Пункт 8. Существует разрыв между государственными решениями и механизмами реализации этих решений конкретными исполнителями. Эту ситуацию необходимо урегулировать.

Учиться менеджменту

– Есть ли у Вас личные правила, по которым Вы руководите?

– Есть. Я говорю себе: не бери столько, сколько не сможешь поднять. Не бери в долг денег, которые не сможешь отдать. Не посади коллектив своим неразумным решением. Я никогда не принимаю решений, не изучив, не проанализировав ситуацию, не посоветовавшись с коллективом. В любом вопросе нужно разобраться, где в нем стоит запятая.

– Вы учились менеджменту?

– Да, при Министерстве экономики в восьмидесятые была Первая школа менеджмента, там я учился на стационаре два года. Экзамены сдавали в Париже. В результате я познакомился с передовыми людьми, которые хотели экономических перемен, и сейчас отношения поддерживаем.

– За границей, конечно, бываете?

– Да, на выставках, на семинарах. Недавно вернулся из Германии и Австрии, где был на днях поля у фирм Ropa и Horsch. Михаэль Хорш впечатлил широтой взглядов, Герман Паинтнер – простотой и открытостью, он бывший фермер. – У Вас остается время на семью? – Остается. У меня три внучки, живем в одном дворе. Личное время необходимо человеку. Люблю побродить по саду вечерком, отдыхая. Сад прекрасен в любую пору – и когда цветет, и когда наливается, и когда плодоносит. Черешня разных сортов – одна цветет, другая наливается…

Фото 5. Александр Тимоха

Личный прогноз

Каким Вы чувствуете этот год? Что будет? 

– Мне чутье подсказывает, что, если в эту землю вложено столько средств, столько труда, столько любви, да чтобы мы при этом не могли выжить или даже немного заработать для коллектива – даже и думать об этом не стоит!

– То есть Вы настроены оптимистически?

– Абсолютно! Причем твердо оптимистически. А если еще будет несколько дождиков в мае и, не дай Бог, в августе, то мы будем вообще процветать! Вот такие дела!

Пункт 9. Крепкие хозяйственники традиционно перед новым маркетинговым годом оптимистично настроены и планируют деятельность с превышением прошлогодних объемов.

– А рынок земли, о котором столько говорят?

Сегодня нормально работает аренда, созданы крупные предприятия, пошли инвестиции. Что еще нужно? Ну пусть эту землю выкупит государство! Вот в Чехии, если иностранцы покупают землю, не получают гражданства. Работай, но полноправным гражданином ты никогда не будешь. Землю нужно продавать, обязательно. Но чтобы купило ее государство. И, как в Америке, нужно сделать аренду на 50 лет, со всеми необходимыми требованиями к хозяину, чтобы имел образование, стаж работы, гарантировал бережное отношение к земле.

– Ведь спрос на сельхозпродукцию в мире будет расти, это очевидно. Не остаться бы нам на обочине этого процесса…

– Давным-давно на одном министерском собрании после обычных чиновничьих докладов я вышел на трибуну и сказал: «Хлопці, да не може бути, щоб наш український чобіт воду пропускав!» Душили нас тогда налогами, регламентировали все. Выживем, говорю, выстоим. Квотирования, лицензирования, регулировки цен и прочего сейчас даже больше, чем в старые времена. А в Америке в этом году чуть не вдвое уменьшили объем этих ограничений и регулировок, только давай продукцию.

Пункт 10. Агропромышленники практики негативно оценивают перспективу очередной земельной реформы. Она должна быть проведена с максимально бережным отношением к тому потенциалу, который сегодня успешно функционирует в агрокомплексе. И в ее реализации крайне важны прозрачность механизмов и порядок.