Впервые увидев вышагивающего в поле под жарким солнцем в футболке и бейсболке этого почтенного господина, возраст которого минимум в два раза превышал возраст многих участников семинара, я сильно удивился. Ну не на Монмартре, в Лувре или, на крайний случай, в Крыму это произошло. На поле сахарной свеклы. Мне объяснили, что этот 82-летний «ненормальный» немец давно имеет бизнес в Украине, наши аграрии его хорошо знают. А аграрный атташе посольства Германии доктор Фолькер Зассе отреагировал на мое удивление еще загадочнее: «Попробуйте выиграть у него в теннис, на Вас я лично в такой игре не поставил бы…» Ну как было не познакомиться с этим бизнесменом поближе?
Герберт Штефес – учредитель и руководитель известной компании на рынке средств защиты растений STEFES. Как он сам говорит, в Украине произошло его второе рождение. После 65… Именно в этом возрасте Герберт Штефес приехал в Киев.

– Господин Штефес, а разве пенсия в Германии не позволяла Вам жить обеспеченно?
– Вполне обеспеченно – не уверен. Вообще понятие обеспеченности у каждого свое. Но не это стало причиной моего появления в Украине. Когда человек достигает пенсионного возраста, у него возникает ощущение старого паровоза, который ставят на запасной путь… Мне, человеку, который всю жизнь был активен, создал собственную компанию, организовал производство, такое ощущение вдвойне тяжелее. Когда я все это передал сыну и взамен мне было обещано место в наблюдательном совете, это позволяло мне иметь определенную занятость и получать дивиденды. Но когда условия нарушились и компания была продана, мой удел стал любоваться горными пейзажами Швейцарии с коровами, позирующими для рекламы шоколада Milka. Увольте, это не по мне! Да и обидно стало, в конце концов, что фамилия Штефес так запросто может исчезнуть из мира бизнеса. Так что не деньги были причиной моего возврата, нет. Я сказал себе твердо: «Начну-ка я свой бизнес по-новому, еще раз». Взял в руки карту и посмотрел, где в мире выращивают сахарную свеклу. Украина в то время уже у многих была на устах. Я связался с прежним руководителем представительства нашей фирмы в Братиславе, и он согласился сделать вояж в Киев. Сказано – сделано. Так и начался мой бизнес в Украине. Было это в 1993 году.

– Простите, господин Герберт, а Ваше производство, это что?
– Фирма находилась в Лихтенштейне, оттуда нам было удобно работать на всю Европу, не только на Германию. Постепенно развиваясь, мы регистрировали и реализовывали свои препараты в разных странах. Чтобы не зависеть от крупных конкурентов, построили собственный завод. Это позволило нам делать выгодные предложения на рынке, ведь у транснациональных компаний цены были заоблачные. Мы предлагали препараты­генерики в первую очередь для защиты сахарной свеклы. Кроме того, у нас был регулятор роста зерновых ССС-720 и гербицид против однолетних двудольных и злаковых в посевах озимых Изопротурон. На них в Западной Европе на тот момент был хороший спрос.
Так вот, в Киеве мы организовали фирму «КиевШтеф» и договорились работать с украинскими предприятиями паритетно – 50 на 50. Объемы, точно и не вспомню, где­то на 2 млн долларов рассчитывали поставить сюда средств защиты, на эту же сумму – увезти с Украины мелассы. Заводы, у которых мы должны были получать свой продукт, находились в Киевской области: Рокитное, Мироновка, Сквира, Узин и т.д.

– И как стартовали?
– Я не сомневался в успешном старте, не впервые начинать бизнес в другой стране. В общем, можно сказать, стартовали более-менее. Хотя казусы были еще те. Например, из Рокитного вагон мелассы отправили в Румынию… По дороге этот вагон заклеился мелассой так, что его не смогли открыть и отправили обратно в Украину. Но все же дело как-то наладилось. До 1996 года, когда в сельское хозяйство Украины ворвались общегосударственные проб-лемы, сахарные заводы перестали давать сахар хозяйствам, те не рассчитывались уже с нами… Это все детали. Но падение объемов торговли, другие проблемы заставили нас ввести радикальные меры экономии. Мы переехали из Киева в Белую Церковь, там такая же по площади квартира, как в Киеве, мне обошлась всего в 30 долларов, а не 300… К тому же это было выгодно еще и потому, что каждое утро я ехал из Киева в Рокитное, Сквиру, Мироновку, ведь бизнес у меня был не с Киевом, а в области.
Моя жена Маргалит, которая работала в нашей фирме в Киеве, в кризисные времена уехала в Швейцарию, не веря больше ни в мой бизнес, ни в Украину. Взяв в аренду у наших хозяйств-должников (в обмен на долг) 800 га в Сквирском районе, мы начали выращивать сахарную свеклу. Но всего один сезон. Не буду углубляться в подробности, но и свеклу мы тогда оставили в поле, и без техники остались… И Валентина Потапова, которая тогда была еще помощником, но уже на пути к директору фирмы, сказала: «Достаточно, с землей нам нечего делать, только средства защиты!»

– Говорят, Вашим первым клиентом был Порошенко?
– Он стал нашим первым крупным клиентом. Одно хозяйство на Винничине было нам должно. Когда с нами рассчитывались на Крыжопольском сахарном заводе, его директор организовал нам встречу с Алексеем Ивановичем Порошенко. С этого момента и начали свою реальную историю фирмы ООО «Штефес» – регистратор и ЧП «Марго» – реализатор. На всех долгах поставили большой крест и начали с чистого листа как поставщики средств защиты для свекольной группы. С Порошенко прекрасно работаем уже 11 лет.

– И бизнес вышел за пределы Киевской области…
– Да. Посмотрите на карту над нашим столом. Видите разноцветные кнопки-флажки по всей Украине? Черкасская, Винницкая, Ривненская, Одесская, Харьковская область… Много, правда же? Мы постоянно расширяем свою клиентскую базу по всей Украине.

– Это все крупные агрохолдинги?
– Процентов на шестьдесят. У нас персонал небольшой, охватить всех мелких аграриев нам не под силу. К тому же с крупными структурами удобнее и эффективнее сотрудничать. Кроме компании «Агро­продинвест», могу назвать ООО «Кищенцы», агрофирму Т. В. Засухи «Свитанок», «Инсеко» А. М. Маламуда, «Дакор», «Агровильд», «Аграрные технологии», «Агрикор», «Энерготрансинвест», «Агросвит» из Карапышей – это вообще наш самый первый клиент.

– Что сегодня предлагает компания «Штефес»?
– Большая часть препаратов – гербициды, фунгициды и инсектициды для свеклы. Но наши покупатели сказали: «Подождите, у нас же не только свекла – есть зерновые, рапс и другие культуры. Давайте средства защиты и для них, зачем нам работать с другими поставщиками?» Вот так мы и расширили свой ассортимент. У нас есть препараты для защиты рапса, зерновых и кукурузы. Для кукурузы у нас новый препарат Штефаника – красиво звучит и эффективно действует, ожидаем регистрацию в Украине в декабре.

– Мне больше нравится Ваш Капут, многоговорящее название…
– Это препарат тотального действия, аналог Раундапа. Дать удачное название препарату – очень важно. В этом случае, я согласен, оно подходит идеально, – улыбается Штефес.

– А название компании «Марго» связано с сортом свеклы или с конкретной женщиной?
– Честно говоря, купили фирму с готовым названием, которое нам подошло. Хотя красивее звучит, если увязать с именем моей жены Маргалит. А давайте так и напишем, – заговорщически предложил Штефес. Я согласился, так и написал.

– Насколько мне известно, Ваше увлечение сельским хозяйством династическое…
– Отец владел небольшой семенной лавкой. Жили мы на западе Германии, неподалеку от Кельна. И война нас задела несколько меньше. После школы я потихоньку приобщался к делу отца. Продавали в основном семена овощей. Когда пришли американцы, им понадобился человек ненацистских взглядов в роли переводчика. Как-то и я им быстро приглянулся, и мне с ними работать понравилось. Закончил университет по специальности «Садоводство и растениеводство», вернулся к семейному бизнесу. Отец был большой консерватор, он всю жизнь занимался овощами и ничего другого знать не хотел. Я же видел этот рынок совсем по-другому. По окончании первого послевоенного десятилетия люди уже призабыли военные неурядицы, обустроились и задумались над тем, как украсить свои жилища, свою повседневную жизнь цветами. Я чувствовал, что им нужен праздник, нужны цветы – яркие, нарядные, праздничные, а не те мелкие однолетники, что были на рынке. Но хризантем в Германии своих не было, розы, как известно, размножаются вегетативно. Отец же стоял на своем: «Капуста и морковь полезнее всяких там цветов!» Дискуссия закончилась тем, что я сказал отцу «ауфидерзейн» и пошел своим самостоятельным путем. Тогда мне было 23 года. Вначале продавал местные тюльпаны, потом организовал доставку их луковиц из Голландии, которая была всего в 30 км от нас.

– Ну а хризантемы и розы потом тоже были?
– А Вы не забегайте наперед. Я постоянно учился, пополнял свои знания, выискивал новое. Голландцы не очень-то меня приняли, они не хотели позволить какому-то молодому немецкому выскочке вмешиваться в их бизнес.
Меня заинтересовала Дания, и я поехал в Оденжи в фирму, которая продавала черенки не только красивой, но и устойчивой к заболеваниям гвоздики. Стал привозить в Германию и продавать черенки такой гвоздики. Но покупатели спрашивали меня о хризантемах… Организовать их доставку из Америки, где их в избытке, было сложно: путь далековат, да и денег таких у меня не было. Поэтому я уехал в Англию. Там нашел новый вид хризантем, которые можно было выращивать круглый год! Организовал их доставку. Спрос на них был потрясающий! Следующий шаг – выращивание этих хризантем в Германии. Вскоре я направился в Сардинию (Италия), где тоже организовал выращивание таких хризантем, расширив таким образом географическую зону своего влияния. Это уже был успех. В 29 лет я построил свой собственный дом. Но уже через год популярность хризантем упала, нужно было новое решение.
И тогда мой отец дал мне около 1,5 га земли, где я начал выращивать и черенковать розы в открытом грунте. Вдвоем с помощником на этих 1,5 га всю работу мы делали сами. Причем работа ведь ювелирная – вырезать и прищепить глазок на каждый черенок! Три года ушло на выращивание этих сортов, потом нужно было их опрыскивать против заболеваний. А сделать это было не так просто – розы же 1,5 м высотой! Я все же разыскал трактор с таким клиренсом, защиту цветов мы сделали как надо. И розы цвели с мая по сентябрь. В Кельне проживает 1 млн человек, вокруг Бонн и другие города, всего около 2 млн жителей, которым эти цветы могли понравиться. Чтобы вывезти цветы рано поутру на самый большой и популярный рынок, нужно было вставать в три часа утра. И вот в течение четырех или пяти лет я каждое утро был на этом рынке…

– Выращивать и продавать цветы – просто сказочное дело! А что же Вас забросило в ядохимикаты?
– Судьбе было так угодно. Как-то нас с отцом поставили в известность, что горсовет решил на нашей земле построить какой-то городской объект, бассейн или школу, уже не помню точно. Нам же выделяют землю в совершенно другом месте… Это был для меня шок, ведь нужно было все начинать сызнова и терять еще три года… Я решил уйти в индустрию, ведь производители средств защиты, у которых я покупал препараты, уже знали меня как успешного агронома. И выбрал предложение компании UCB, которая позже реорганизовалась в Rompolan, а сегодня она входит в состав компании «Байер».
Десять лет я работал агрохимиком-консультантом в Западной Германии, и за это время научился намного больше, чем за 30 предыдущих. А когда мне исполнилось 48, новое руководство компании начало намекать на мой возраст, в котором карьеру уже поздно строить, да и к тому же у меня нет степени доктора… В компании предлагали остаться, но уже не консультантом, а реализатором, без закладывания опытов на полях, опрыскиваний и наблюдений за действием препаратов. Мне это совершенно не понравилось, и я ушел.
Теперь я снова решил начать собственный бизнес. Вот тогда и началась история компании «Штефес», которой уже 34 года. Тогда многие меня подначивали, мол, начинание с нуля в таком возрасте нулем и заканчивается. Спустя пять лет со мной, как с серьезным конкурентом, вели судебную тяжбу многие монополисты рынка. Я убежден, что такая борьба с крупной индустрией – лучшая школа бизнеса. В этой борьбе мы набирались опыта, профессионализма, получали знания, в том числе и юридические, изучали всевозможные нюансы в мире бизнеса. Компания становилась все более известной, но крупные монополисты начали преграждать путь к заводам, производящим формуляции препаратов. Не оставалось ничего другого, как строить собственное производство. Построили в Лихтенштейне, а дальше я уже рассказывал.

– Значит, сейчас у Вас нет своего производства?
– Завод у сына выкупил «Байер». Теперь мы размещаем заказы на других заводах. Сами приобретаем сырье, даем рецептуру, разработанную европейскими специалистами, и изготавливаем свои препараты.

– Как дела у сына теперь? Вообще, другие дети у Вас есть?
– Это тяжелый вопрос… Семейное белье… После продажи фирмы сын ушел вообще в другую сферу – торговлю недвижимостью в Испании. Мировой финансовый кризис прошелся по его делам очень болезненно. Сын у меня – единственный ребенок, двое внуков, учатся. Никто к сельскому хозяйству отношения не имеет.

– То есть аграрная династия Штефесов все-таки прервана?
– Рано об этом говорить. Поскольку жена от меня уехала, я купил ей домик в Альпах, помогаю, чтобы не бедствовала. Но в Украине, по секрету скажу, я не мучаюсь одиночеством… Так что о прерывании династии говорить рано. Хочу добавить, что после уезда Маргалит бизнес и личную жизнь я больше не совмещаю, это две разные территории.

– В общем, любите Вы жизнь, я вижу…
– Да, я люблю жизнь. Во всем ее многообразии. Конечно, львиную долю в моей жизни заняли работа, бизнес. Мне очень повезло, что моя профессия стала моим хобби. И поэтому она никогда не была для меня нагрузкой, а приносила радость и удовольствие. И в своем нынешнем коллективе мы создали уютный мирок, со своими правилами, праздниками, корпоративными датами. Люблю красивых женщин – эликсир жизни – и танцы. Не курю, и никогда этого не делал, алкоголь не обхожу стороной, жаловал и украинскую водочку, но в последние годы позволяю себе разве что немного красного вина. Хороший стол люблю, шашлык.

– Скажите, а сахарная свекла как культура Вам нравится?
– Какие сомнения? Конечно же, это моя любимая культура. Свекла – высший пилотаж в агрономии, ее защищать труднее чем другие культуры. Густота растений – всего 9-12 штук на метре квад-ратном, на стадии всходов очень много опаснос­тей – болезни, вредители, сорняки. Хотите сказать, что столько же и у других культур? Да, столько же. Но, скажем, у пшеницы 350-450 растений на метре квадратном, там потери будут не так ощутимы, потеря всего одного растения свеклы несоизмерима, если сравнивать обе культуры. И поэтому агроному нужно эти тоненькие ростки, как младенца за руку, провести во взрослый период развития, через все опасности.

– Какой совет или даже несколько Вы можете дать нашим читателя-м­аграриям? Дадите?
– Всегда радоваться жизни, положительно думать – это очень важно. На работе – о работе, на отдыхе – об отдыхе. Нужно уметь работать и уметь отдыхать. Моя жизнь все время шла то вверх, то вниз. И если бы я много времени уделял бичеванию себя за какие-то просчеты, вряд ли достиг бы нынешнего пункта своей жизни. Да, выводы нужно делать, но делать быстро. Также уметь быстро принимать решения. Не советую делать какие-то вещи за счет других, проще говоря, пытаться стащить деньги из-под носа коллеги. Это грязно и опасно. Хочу посоветовать украинским аграриям ежедневно бывать в поле, а не только руководить из офисов. Не забывать о постоянном самосовершенствовании. Надо учиться всему новому, больше уделять времени учебе на практике. Как говорится, много Эйнштейнов, теоретиков, да мало практиков. Ну и не забывать о средствах защиты от Штефеса, знать дорогу в Белую Церковь…

Интервью вел Игорь Самойленко,
заместитель главного редактора журнала «Зерно»

(Опубликовано в № 12.2010 г.)