Синоптики обещали дождь в пятницу. Но, видимо, договориться с высшими силами не удалось, и в пятницу не капнуло. Тогда они изменили прогноз и объявили дождь в пятницу через неделю. Шла пятница за пятницей, а дождя не было. Стало понятно, что метеорологи пытаются попасть пальцем в небо исходя из того, что дождь ведь должен когда-нибудь быть!

Непонятным осталось другое: какая при таком состоянии миропорядка возможна точность, особенно в сельскохозяйственном производстве? (Опубликовано в №6.2011г.)

Партнеры на флагштоках

За ответом на этот вопрос мы и ехали в хозяйство «Дружба-Нова». Хотя были и другие вопросы, например, как удается хозяйству мощно, более чем вдвое за год наращивать земельный банк, в то время как многие подумывают о его сокращении. Было в прошлом году 40 тыс. га, а в этом уже 90 тыс.

Сергей Гайдай, генеральный директор, высок, крепок и неразговорчив. Точнее, не настроен тратить время на болтовню. Хотя время у него вроде бы еще есть, ему 36 лет, он еще очень многое успеет в этой жизни.

Одетый в пиджак и джинсы, Гайдай был сосредоточен и настроен мужественно отбыть журналистский визит, но, сами того не желая, с серьезного тона мы его сбили первым же вопросом:

– У Вас перед конторой на флагштоках флаги «Монсанто», «Байера», «Райза»… Это аллея Ваших лучших партнеров?

– Не совсем, – сразу засмеялся Гайдай. – Деловых партнеров у нас гораздо больше. Все руки как-то не доходят повесить флаги всех, с кем мы сотрудничаем.

В кабинете – богатый иконостас, на стене – портрет Тараса Шевченко, а в коридоре – галерея спортивных грамот и кубков.

– Да, играл в футбол немного, в волейбол, – отвечал журналистам Гайдай. – Да и сейчас вышел бы на поле, только некогда. И поле у меня теперь другое.

С чего начинается фермерство

– Вы ведь совсем юношей пришли в агробизнес?

– Я вырос в селе. Помню себя в детстве – то с лопатой на току после школы, то в поле со взрослыми… Потом закончил Сокиринский аграрный лицей. А вот cельхоз академию, нынешний НУБиП, по специальности «агроменеджментｻ закончил совсем недавно. «Мои университеты» сразу начались с практики. Взял для начала земли я совсем ничего – около 5 га, если говорить начистоту. Но оказалось, не землю взял, а фактически поступил на учебу.

Пришлось пройти хорошую школу: сам сеял, сам убирал, сам на машине зерно вывозил и на пивзавод, на Подол, ячмень тарабанил. Земли потихоньку прибывало. Когда набралось около 500 га, начала формироваться команда, мы стали реальным фермерским хозяйством. Собрали технику, которой можно было обрабатывать не одну тысячу гектаров. Ездили по районам и соседним областям – предлагали услуги. Кредиты нужно было возвращать.

– Это когда о Вас написали: «В шортах, пляжных майках и кожаных шлепанцах на босую ногу, но на джипах… Думают Бога за бороду схватить…»?

– Да, была такая публикация. Но так говорили чиновники, не автор. Они не верили в нас и долго ожидали, когда же мы обанкротимся. Наверное, мы и сами тогда в своих самых смелых предположениях не могли представить нынешнюю «Дружбу-Нову». Первая пара тысяч гектаров появилась очень просто. Вначале помогали хозяйству обрабатывать и убирать, а потом стало понятно, что никто с нами не рассчитается, финансовых успехов при существовавших порядках и технологии в этом хозяйстве ожидать не приходилось. Мы не контролировали все процессы, хотя свою работу делали хорошо. В итоге пришлось все взять на себя. Первые наши урожаи тоже не радовали, радовали они только завистников. Мол, так им и надо, новоявленным куркулям… Пошли на большой по тем временам кредит, техника нужна была совершенно другая. Создали новое предприятие на месте старого, к названию добавили слово «Нова». А далее, как снежный ком, каждый год добавлялось и земли, и хозяйств. Естественно, брали новые кредиты, докупали технику, строили сушки, мельницу. Поднялась урожайность, появились финансовые результаты. Но при этом мы всегда стремились к оптимизации, прежде всего в затратах.

Задействовать интеллект… сеялки

И вот мы вплотную подошли к вопросу точности, этой совершенно немыслимой категории в сельскохозяйственном производстве, которую, тем не менее, особо талантливые аграрии возводят в ранг технологии. Точное земледелие. Для кого-то – это точка на горизонте, к которой можно приблизиться, лишь проделав длинный путь по кривым дорогам, а для Гайдая – способ борьбы с кривизной дорог.

– Частые потрясения рынка, несовершенство работы государственных механизмов, вмешательства природы и многое другое постоянно влияло на наши результаты, – рассказывает Сергей. – И однажды мы поняли, что зарабатывать больше не сможем! На ценовую политику мы не влияем, условия трейдерам диктовать не можем, а значит, урожай дороже не продадим. Встал вопрос не большого вала продукции, а максимальной эффективности, максимального снижения себестоимости. В этом мы со всеми были в равных условиях. Начали изучать опыт успешных аграрных стран в мире, поездили, посмотрели. В Европе ничего полезного я не увидел, сельхозбизнес там совсем не похож на наш. Америка показалась более близкой по условиям. Побывал там сам несколько раз, потом свозил специалистов.

– Мы писали о внедрении элементов точного земледелия в известной компании, но пока они внедряют только контрольные функции использования техники, топлива. Программы по анализу почв, дифференцированному внесению удобрений и тем более посеву там пока не рассматриваются.

– На самом деле то, что мы внедряем, не требует колоссальных средств и длительного периода окупаемости. Минимизировать воздействие человеческого фактора на все технологические процессы и операции – вот что важно. Задача – максимально переложить функцию контроля на машины и механизмы. Получаем два в одном: предупреждение хищений, левых рейсов и параллельно – оптимизацию норм внесения удобрений и семян. Контроль действует на любом расстоянии, хоть за 100 км.

– Понятно, что удобрения вносятся в зависимости от состава элементов в почве, и их норма может меняться, но зачем менять норму высева семян?

– Норма высева тоже оптимизируется в зависимости от обеспеченности минеральными удобрениями, влагой, особенно по рельефу. На холме влаги меньше в любом случае, поэтому нужно сеять не более 60 тыс. семян (речь идет о кукурузе. – Ред.), а внизу можно и все 85 тыс. У нас много рельефных полей. Есть большие поля в Варвинском районе, где разница уровня составляет 40 м. Экономия достигается и на перекрытиях. Сеялка с дифференцированной нормой высева сама подключает или отключает тот или иной сошник, когда доходит до засеянных участков, сама на них реагирует. Она регулирует норму в зависимости от влаги и наличия минеральных элементов в почве. Сейчас она сеет кукурузу за 80 км от нас на экспериментальном участке, с различными нормами – от 40 тыс. до 85 тыс. семян. Заложили опыты по различному минеральному питанию, разной густоте посевов, потом покажем эти эксперименты на нашем семинаре. Мы приобрели 7 комплектов для переоборудования таких сеялок, но, к сожалению, техника задерживается на таможне. Но не стоит об этом говорить. Вернемся к системе точного земледелия. Все наши комбайны оборудованы датчиками, есть картограммы урожайности полей, и это все работает. Это прогрессивная технология, в Европе дифференцированной нормы сева нигде не найдете. Мы купили три базовые станции с RTKсигналом, обеспечивающие очень высокую точность сигнала на 50 км. Погрешность в работе – не более 2,5 см, дальнейшее увеличение расстояния на каждый следующий километр увеличивает погрешность всего на 1 мм.

– А сменную норму высева, кроме кукурузы, на каких еще культурах будете применять?

– Точный и дифференцированный высев – только на кукурузе и подсолнечнике. Хотя точность нужна везде. Если ее нет – значит, есть избыток затрат – по семенам, пестицидам, удобрениям. А ведь это не только лишние затраты на покупку (кукурузу здесь сеют на 50 тыс. га! – Ред.), но и негативное влияние избытка удобрений и семян на сам урожай. Вообще же культур у нас много – пшеница, горох, ячмень, соя, подсолнечник. Мы пытаемся соединять научную и коммерческую системы севооборотов. Смотрим, как складывается конъюнктура на мировом рынке, изучаем спрос. Словом, выращиваем то, что можно выгодно продать. Мы никогда не сеяли подсолнечник, но в этом году поняли, что он будет стоить от 500 долларов за тонну – и посеяли его на 8 тыс. га. Почему бы и не заработать? Сеять подсолнечник по подсолнечнику не будем, но выделять под него 10 тыс. га ежегодно наш банк земли позволяет. Сои у нас немного, в своих северных районах мы пока больше интересуемся люпином, даже нутом. Но пока только присматриваемся, экспериментируем.
Кому нужно точное земледелие и кто может без него обойтись

– Вы уже можете говорить об экономическом эффекте?

– Следует исходить из того, что мы ничего нового не изобретаем. Эти технологии эффективно работают уже много лет в других странах, в частности в Америке. Там каждый университет профильно работает в каком-то одном направлении, в том числе над изучением сменных норм высева семян. И там «железноｻ просчитана вся экономика по этим технологиям. Остается перенести все это на наши условия. Ничего сложного здесь нет. Кроме одного – правильно сформулировать задачу на сменное внесение удобрений или норму высева. Вот для этого необходимо многое сделать. Мы больше года работали над тем, чтобы понять саму философию того, как правильно сформулировать эту задачу и загрузить его в машину. А просчитать экономику просто. Переоборудовать одну сеялку – это 45 тыс. долларов. За сезон 24-рядная сеялка засевает 6 тыс. га. При дифференцированном севе мы экономим до 10% семян, а это около 60 тыс. долларов, понимаете? Мы не говорим о других преимуществах или удобствах. Механизатор, переезжая на другое поле, выбирает его номер, и автоматически выставляется другая норма высева. Если вдруг что-то идет не так, компьютер просто останавливает работу. Внести любое изменение в работу такого механизма можно на любом расстоянии.
В целом экономия на семенах получается в пределах 10-40%. Серьезно оптимизируем и внесение удобрений. Например, по азоту в среднем затраты на покупку удоб рений снизились на 25%. При этом мы теперь четко понимаем, какое его количество требуется на тот или другой участок поля (не то что гектар!). Под запланированную урожайность вносится только необходимое количество элементов питания. И где-то необходимая «ложкаｻ серы или цинка играет гораздо большую роль, чем мешок нитроаммофоски.

Безусловно, для всего этого необходима была еще и агрохимическая лаборатория. Ее созданием мы занялись после того, как взяли образцы своих почв и отдали в несколько лабораторий – нашу, областного уровня и зарубежную, бельгийскую. Когда получили совершенно разные результаты и рекомендации, то поняли, что нужно иметь свою лабораторию и своих специалистовпрактиков, которым будешь доверять стопроцентно. Так мы создали, аттестовали и аккредитовали нашу лабораторию. Начали изучать, что имеем в отношении почв, чем обеспечены, а чем нет. Почвенные отличия в пределах даже одного поля большие, особенно на Нежинщине, Борзнянщине, где на одном поле фиксируется до 10 и более почвенных разностей. Старыми технологиями и старой техникой обеспечить эффективное использование этих почв ну никак нельзя! Стали использовать такой известный в Америке элемент точного земледелия, как измерение и картирование электропроводимости почвы. У нас своя собственная метеостанция с программным обеспечением, с помощью которого можно прогнозировать развитие разных вредителей и болезней.

– Точное земледелие в таких масштабах, как у Вас, наверное, немногим нужно? Самым крупным – да, когда и управлять сложно, и есть возможность вложить деньги в такое оборудование. Мелким же это ни к чему, правда ведь?

– К нам уже обращалось несколько крупных компаний. Они готовы платить за наши консультационные услуги в направлении внедрения элементов точного земледелия и копировать то, что делаем мы. Они сами поняли, что в недалеком будущем без этого быть конкурентными уже будет невозможно. Если эти технологии успешно применяются в Америке, Аргентине и Бразилии, то и мы должны их применять. И кто раньше начал, тот и будет эффективнее. Маленьким компаниям, наверное, это не нужно. Я когда-то был на семинаре в «Агро-Союзе», и кто-то задал вопрос, зачем им нужна сеялка «Хорш». Ответ Майкла Хорша я запомнил: «Если у вас получается зарабатывать деньги без этой сеялки, значит, она вам не нужна, ничего не меняйте, работайте так, как и раньше». Но мы-то поняли, что постоянно расти в доходах уже не можем, и начали изменения в компании в сторону новой техники, новых технологий. Вообще, семинары именно этой компании привили мне интерес к теме новых технологий в земледелии, их ключевой момент – искусство снижать затраты.

– Вы без плуга обходитесь уже восемь лет. Причем на Черниговщине, где засоренность полей всегда была высокой. И за год добавили около 40 тыс. неизвестно каких площадей, может, и целинных…

– Под плугом у нас нет ни одного гектара из 90 тыс. И нигде не будет, несмотря на состояние взятых полей. Преимущественно у нас – минималка. Для перехода на ноу-тилл нам еще очень много нужно работать с рельефом. Мы серьезно мониторим состояние почв, их плотность, у нас созданы детальные картограммы агрохимических показателей. И видим, что применение минимальной технологии обработки почвы способствует увеличению урожайности и улучшению плодородия почвы. Как результат, наблюдается улучшение структуры почвы и даже увеличение органического вещества в ней.

Каким будет урожай

– Прошлый год принес много неудобств для аграриев – засуха, запрет экспорта зерна, рост цен. Как в подобных условиях собираетесь делать бизнес в этом году?

– Этих опасностей или неудобств бояться нужно меньше всего, поскольку по этим факторам мы все в равных условиях. И вот здесь наше преимущество срабатывает: на единицу продукции мы тратим меньше! И себестоимость нашей продукции всегда будет меньше – при любой засухе, любом квотировании или при воздействии других отрицательных факторов. Потерь мы никогда не планируем. А квотирования в прошлогодней форме, думаю, уже не будет.

– Можете назвать основные показатели, на которые планируете выйти в 2011 году?

– Валовые цифры для нас – не самоцель. Много тонн с гектара – не тот показатель, к которому мы стремимся. Главное – деньги, полученные с этого гектара. Может ли одна тонна урожая дать больше прибыли, чем, скажем, четыре или шесть? Может. Вот по этому принципу мы и работаем. К оптимизации всех производственных процессов и затрат добавляем результаты маркетинговых исследований и ожиданий, что влияет на выбор культур. Определенную сумму по прибыли мы запланировали, и я уверен, мы ее получим. Речь идет не о тоннах, а о прибыли в деньгах. Безусловно, в подсознании у нас урожайность, скажем, кукурузы всегда на уровне 10 т, а пшеницы – 5-6 т. Но подход у нас, как вы поняли, другой. Есть ограничивающие факторы по самой урожайности почвы, ее потенциалу. И поэтому у нас индивидуальный подход к каждому полю. На одном 100-гектарном поле мы заработаем 2 тыс. долларов, а на этом, условно говоря, 22 тыс. Да, среднюю цифру можно вывести, но это будет не совсем корректный показатель. У нас есть поля, где плановая урожайность – 4 т, но плановая рентабельность – 80%. Вот это нужно понимать. Важно определить ту границу, после которой тратить уже нет смысла, рентабельность падает. Там, где невысокий потенциал, нет смысла вкладывать много ресурсов, семян, удобрений, средств защиты. Земля не даст больше никогда, хоть золотые семена вбрасывай и вываливай по тонне удобрений. Если там всего 4 т, значит, нужно получить их, но с наименьшими затратами.

Возвращаемся к тому, о чем говорили, – к максимальной эффективности каждого гектара, подбору культур для почвенных особенностей, правильному подбору технологии. У нас много технологий, например, только по кукурузе восемь технологических карт, по пшенице – четыре. А в следующем году все будет иначе, наша технология «заиграет», как по нотам. В этом году нам удалось далеко не все, ведь мы не рассчитывали, что будет недополучение оборудования, что-то не сможем забрать с таможни. Провода, которые не доехали, мы паяли сами. Проблемы с инвойсами, недопоставки, производитель что-то не доложил, перевозчик добавил проблем. А крайнего не найдешь. Кого волнует, что у нас полным ходом идет посевная, что на пороге лето? Да может, мы хотим все очень быстро. Возможно, нужно было пройти эти круги, чтобы подготовиться… Правда, зарубежные партнеры нас успокаивают, говорят, что сделанное нами за два года потребовало бы у них лет восемь.

«Дружба-Нова» сегодня и завтра

– Высокотехнологичные компании в Украине все смотрят на фондовый рынок, готовятся на IPO. У Вас есть планы на этот счет?

– Если мы будем становиться публичной компанией, то не раньше 2013 года, когда понадобится привлечение серьезных денег в переработку. Но готовимся к этому уже сегодня. Мы никогда не ввязываемся в мертворожденные проекты. После обсуждения каждой новой идеи все специалисты сразу берутся за ее изучение: какие данные нам понадобятся, какие компетенции и т.д. Если IPO где-то замаячило как один из источников инвестиционного финансирования, то это значит, что вся компания должна быть к этому психологически готова. Кроме того, когда начинаешь глубоко анализировать проблему, больше понимаешь, нужно ли тебе вообще ею заниматься, адекватна ли она затратам, нужно ли идти этим маршрутом. Пока тестируем такую возможность. Быть публичной компанией нужно, перестраиваем всю отчетность на нужные рельсы, уже два года над этим работаем. К аудиту привлекли известную зарубежную компанию.

– Так Вы думаете о переработке… То есть слово «стратегия» Вам не чуждо, производить сырье – не самая перспективная тема в любом бизнесе… Ведь у Вас и животноводство есть?

– Мы приобрели племенное поголовье, но много внимания этому направлению пока не уделяем. У нас более 5 тыс. голов КРС, современный доильный зал (BOU – MATIK «Xpressway Suupreme»), везде автоматика. Богатейшие природные пастбища на поймах Десны позволяют организовать прекрасный откорм и вместе с тем экономить. Закупили и поголовье абердин-ангусов. Консервируем в полиэтиленовых рукавах вблизи ферм сенаж и силос, то есть готовы к развитию этого направления. Но пока в государстве не будет четко определена линия развития животноводства – насколько будет выгодно им заниматься, направление серьезно не развиваем. На данном этапе основное – растениеводство. А здесь перспектива – завершить расширение площадей (до 100-110 тыс. га) и более глубоко работать над изучением и внедрением наиболее прогрессивных и эффективных технологий и оборудования.

– Сосредоточенно реализуя программы экономии, Вы неизбежно сталкиваетесь с проблемой занятости людей…

– Мы задействуем каждого, кто желает работать в любом селе, где работает компания. А таких сел – около 70. Помогаем много, и сельским общинам, и церквям, и конкретным людям, развиваем социальную сферу. У нас было несколько случаев, когда мы специально создавали рабочие места в целях занятости населения, но люди либо вскоре бросали работу, либо вообще не интересовались ею. В современных криках о безработице очень много пустого.

Зарплата хорошего механизатора – 40 долларов за рабочую смену. Несколько десятков людей могут за год приобрести «Жигулиｻ, кто-то покупает и джип. Но значительная часть населения не осознает, что на работе нужно работать. Как говорится, лучше рубль в день и рано дома. А дисциплина с каждым годом все жестче, что-то украсть все сложнее. Поэтому недовольные обязательно будут.

В Европе, Америке села создаются вокруг фермеров, их семей. Работа и жизнь в поле у них слились воедино. Поэтому и держатся там такие хутора. У нас ситуация давно совсем другая: сельчане, кроме пенсионеров, бегут в город в поисках легкого заработка. Да, государство не озабочено их проблемами, да, где-то существуют доплаты, хотя в США, например, этого нет. Но ни доплаты, ни зарплаты людей не держат – их манят большие города и условия жизни в них… А вот такого вы не увидите нигде в Украине, – сказал с гордостью Гайдай и шагнул в ряды трехметровой кукурузы (за окнами еще был май – Ред.). Это была вегетационная комната, где изучается влияние микроудобрений, биопрепаратов и различных регуляторов роста на кукурузу и пшеницу. Один из знакомых Гайдая не поверил ему на слово, что, мол, есть в хозяйстве кукуруза, которая уже выбросила метелки. И проспорил.

– Заплатит? – спросил я.

– Даже не сомневаюсь, – спокойно ответил Гайдай.

Полторы тысячи дружных

Общаясь с ведущими специалистами, мы узнали, что сотрудников в компании «Дружба-Нова» более полутора тысяч. Команда специалистов-управленцев в основном молодая, средний возраст – 30-35 лет. Гайдай собирал ее со всей Украины. Коллектив дружный, инициативный, влюбленный в свое дело. Все понимают и знают, что нужно делать, – есть стратегия и тактика. Планов громадье, а поскольку все выполнить сразу невозможно, четко выбираются приоритеты.

В компании работает система GPS-мониторинга транспортных средств, электронные карты полей. Диспетчерская служба круглосуточно контролирует в электронном режиме всю технику, ликвидирован штат учетчиков, фактические данные о работе механизатора или водителя с GPSнавигатора идут в бухгалтерию. Создано управление по вопросам науки и агрохимсервиса. Лаборатория делает спектрометрические, потенциометрические, титриметрические измерения, применяется пламенная фотометрия и атомноабсорбцион ная спектрометрия. Совместно с зарубежными учеными в хозяйстве разработали и внедрили новую технологию мониторинга плодородия почв путем создания электронных карт рельефа и электрической проводимости почв прибором 3100 Veris Technologies.

Парк техники – 80 современных тракторов и 30 комбайнов. Есть собственное современное элеваторное хозяйство, 6 современных сушильных комплексов мощностью 3 500 т в сутки, одновременно может храниться более 100 тыс. т зерна.

Голоса сотрудников

Быть может, Гайдай добивается динамического прогресса и высокой дисциплины силовыми методами, управленческой жесткостью? Да нет, сотрудники о нем отзываются положительно:

– Он как отец в семье. Его авторитет непререкаем. Он никогда не требует того, чего не может сделать сам. Если ставит задачу и сроки, значит, это реально, но нужно напрячься. Он сам постоянно учится и заставляет это делать других. Вообще, это не только бизнес, это стиль жизни. У нас все с характерами, все – личности. Работаем командой. Мы очень дружны. Живем проблемами друг друга, отдыхаем вместе. А Гайдай даже голос никогда не повышает, наоборот, когда говорит еще тише – это признак опасности. Оскорблений, криков – никогда.

– В феврале нам исполнилось 10 лет, и в самых смелых планах не было заложено такого роста, а теперь вроде бы и более амбициозные планы не страшны.

– Мы дорожим репутацией компании. И теперь, когда за мнением нашего руководителя приезжают представители статусных компаний, у коллектива растет гордость за нашу команду.

– Очень люблю бывать в поле, хочется видеть, как растет урожай – всходит, подрастает, колышется на ветру, набирает цвет… Наверное, уже без этого не смогу, – сказал напоследок Гайдай. В принципе, мы, журналисты, еще в более выигрышном положении, чем сотрудники компании «Дружба-Нова». Мы можем испытывать чувство гордости всякий раз, когда знакомимся с украинской компанией, работающей на мировом уровне, и даже превосходящей его.

Уровень Сергея Гайдая и его хозяйства – индикаторный. Это ориентир, на который должны равняться все агропромышленники, если, конечно, у них есть в планах пункт «жить и развиваться». Нужно не просто выращивать кукурузу, не просто заваливать элеваторы зерном. Нужно очень много учиться, много думать и очень тщательно считать. К тому времени, когда вся аграрная общественность придет к системе экономичного и продуманного земледелия, Гайдай уже будет далеко. Ему придется открывать школу или университет, чтобы удовлетворить спрос на его опыт.
А то, что у нас традиционно ни власть, ни общество не умеют поблагодарить современных наших героев, не беда.

Земля его отблагодарит.

И Украина.

Текст – Игорь Самойленко

Фото – Александр Шульман