Бесконечная улица ровенского предместья от объездной дороги тянется меж одноэтажных строений – есть среди них хатки…

Завод

Бесконечная улица ровенского предместья от объездной дороги тянется меж одноэтажных строений – есть среди них хатки, дышащие на ладан, и есть оч­чень небедные дома из красного лицевого кирпича с ажурными оградами. Жаль, еду под хмурым небом ноября, а то здесь, в маленьких подворьях, в тесном взаимодействии рудиментов социализма и все никак не родившегося окончательно рынка, довольно живописно, наверное, в период цветения садов и палисадников. Ну, даст Бог, приеду еще на посевную в ИНСЕКО, а вот уже и мой поворот. Подъезжаю к вполне западноевропейскому размашистому офису, окрашенному в желтый и зеленый цвета и построенному в классическом стиле, с легким налетом «ретро». Меня встречает коммерческий директор, проводит на территорию завода, показывает технологию семенного производства… Там я отметил аккуратно стоящую под навесами технику – комбайны «Клаас», трактора «Кейс». Вымытые, яркие. Особенность заключалась в том, что тех и других было по нескольку десятков. Мой провожатый спрашивает:

– Сейчас как раз есть на месте владелец компании, Аркадий Михайлович. Вам интересно познакомиться с ним?

– Ну конечно.

Директор провел меня к кабинету, заглянул в него и пригласил войти.

Я вошел.

Юбилей

Аркадий Маламуд совершенно непубличный человек, его не встретишь на предпринимательских собраниях и светских вечеринках. Полгода я убеждал его, что он должен появиться в нашем журнале, что читателям очень важна и интересна любая информация о том, кто умеет вести современный аграрный бизнес в наших крайне недружественных к инициативе и самоотверженности широтах. Он отказывался: ему не нужна известность или популярность, он просто работяга, для которого главное – чтобы не мешали делать дело. И еще он находил десятки аргументов, чтобы отправить меня с моим диктофоном и фотоаппаратом подальше от своей рабочей зоны, своего уютного кабинета… И, если бы не юбилей, не 50­летие Маламуда, вы бы так и не встретились с ним, читатель, на наших страницах. А уж под давлением сотрудников, которые в один голос поддержали эту публикацию – Аркадий Михайлович дрогнул.

В итоге – этот очерк, эта беседа – и поздравление Аркадию Маламуду с важной датой в жизни, и чрезвычайно любопытный материал для вас, читатель, в котором переплетены мысли человека о бизнесе вообще, о бизнесе в Украине и об остроте момента, который мы все переживаем.

Он совершенно лучезарный человек. Даже когда делает мрачное лицо. Его творческая сила так велика, что этот положительный импульс ощущается вне его настоящего настроения: он может быть сердит, но окружающие чувствуют, что главное в нем – способность делать огромные добрые дела. Быть может, он и сам не ощущает положительного поля своего бизнеса, быть может, он думает, что работает ради прибыли. Но его бизнес активно меняет жизнь окружающих, да, наверное, и жизнь региона. Это благодаря его проектам возникают радующие глаз коттеджи на месте глинобитных развалюх.

И вовсе не потому, что он добрый человек и филантроп.

Потому что он настоящий предприниматель, настоящий профессионал.

Кстати, он говорит о законе попутной пользы: пошел мыть ноги – наполнил руки. Это он сам придумал. Но закон работает, точно работает.

Бизнес на честном слове

– Построив семенной бизнес в Молдавии, мы как­то приехали с женой на экскурсию в Киев. Нам очень понравилось, и мы остались, – рассказывает Аркадий Михайлович. Он очень просто и буднично одет в черный джемпер, засыпанный пеплом, – я узнаю этот джемпер, это чуть ли не форменная одежда агропромышленников, у которых в работе больше пятидесяти тысяч гектаров. – Потом нам стало скучно сидеть в киевской квартире, и мы стали думать, чем заняться. Сначала это был очень маленький бизнес. У меня куча друзей, которые мне верят на слово. Я позвонил своим друзьям, итальянцам, и они мне прислали завод.

– Вот этот завод??? – я повел рукой в сторону современных корпусов семенного завода ИНСЕКО.

– Нет, – весь зажмурился от улыбки Маламуд. – Они мне прислали старый завод. Первый год работы на старом заводе был удачным, – я познакомился со многими предпринимателями, и, не знаю почему, они мне поверили. Мне сделали большие предоплаты (а завода еще не было!). Мы отработали первый год и неожиданно продали на 10 миллионов долларов семян. Так Аркадий Михайлович шутит. На самом деле, расчет был верный – в нужное время, в нужном месте, с нужной интенсивностью.

– Вы сами, как бизнесмен, какой процент риска для себя закладывали в этом проекте?

– Я? – удивился Маламуд, – я никакого риска не закладывал! Видишь ли, бизнес – сам по себе такая штука, которая подразумевает элементы авантюры. В бизнесе вы не бываете на сто процентов застрахованы, всякое бывает. Просто у меня было достаточно знаний. У меня ведь такой же завод был в Молдавии, абсолютно новый, построенный немцами в 1998 году.

– Ну, как говорят, это меняет дело.

– Но и в тот момент мощности Украины по производству семян сахарной свеклы, наверное, пятикратно перекрывали потребности рынка. Почему у меня получилось… Наверное, правильно были подобраны люди. Мы вели агрессивную политику, с элементами риска, но она себя оправдала. Но ведь завод – это не основное. Сегодня у нас есть заводы по производству семян сахарной свеклы и рапса, всех зеоновых, сегодня мы получили эксклюзивные права от ряда ведущих компаний. В этом году запустили завод по семенам зерновых культур, большой мощности. Ведь семена – это золото. Ты везешь грузовик семян сахарной свеклы, и он стоит миллион евро, тогда как, чтобы получить миллион евро в сахаре, нужно отправить корабль. Это финансово емкая тема. А потом тема земли началась – тоже как бы от скуки. Сначала у нас было три тысячи гектаров в первый год – мы попали в честных минус 400 тысяч долларов. На второй год у нас было 6000 га – мы заработали честных 200 тысяч долларов. На третий год у нас было 9000 га, и мы заработали побольше. А на четвертый год мы уже въехали по­взрослому. И сегодня мы, без ложной скромности скажу, – одна из лучших сельскохозяйственных компаний Украины по оснащению. Мы вложили кучу денег в инфраструктуру и в оснащение этой инфраструктуры. Мы сегодня можем проделывать необходимые агроприемы с точностью до минуты, мы вооружены до зубов. Мы ни в чем не нуждаемся, мы абсолютно самодостаточная фирма. Мы не кредитуемся в банке под покупку основных средств, мы берем в банке только оборотные деньги в какой­то части. И оборачиваются они восемь месяцев.

 

Такие разные вчера и сегодня

– То есть, вас увлекало, что сельское хозяйство – это прибыльный бизнес…

– В мире обостряется дефицит продовольствия. При правильном отношении к земле можно зарабатывать правильные деньги. В чем ценность сельского хозяйства вообще? Мы в селе зарабатывали правильные деньги. Мы можем их продекларировать в любой точке мира, они произведены в рамках законодательства. Сегодня земля может дать, при правильном отношении, агрономии, при правильной технологии, при правильной команде, при правильном контроле, при правильной логистике – хорошие результаты. Многие берут сегодня землю. Некоторые набрали землю для панамных схем, типа размещения акций на бирже, но постепенно приходили люди, которые были намерены серьезно заниматься землей и были готовы в нее инвестировать. Еще весной, для того чтобы правильно оснастить землю, – я имею в виду и элеваторы, и транспорт и так далее, – нужно вложить в гектар примерно 3500 долларов. Это без технологии, это основные средства! Для того, чтобы потянуть правильно 100 тысяч гектаров земли, ты должен был вложить 350 миллионов долларов в основные средства. Я думаю, мы сейчас один из самых больших производителей рапса в Украине, это основная наша специализация. Мы строим элеваторы – есть тактические, которые предназначены для семенного производства, и есть стратегические элеваторы. Есть у нас 50­тысячный элеватор, и мы строим в Славуте 300­тысячный. Мы пришли к выводу, что каждые 12­15 тысяч гектаров земли нуждаются хотя бы в 50­тысячном элеваторе. Выстроенная правильно логистика… В итоге латитуда хранения между продажами в июле­августе, после урожая, и продажами в апреле составляла примерно 70 долларов. Если вы хранили 150 тысяч тонн зерна, вы получали дополнительно 10 миллионов долларов.

Справка. Латитуда – допустимый диапазон.

Вот это я и имел в виду, когда говорил, что Маламуд – настоящий профессионал.

Очень точное видение процесса надолго вперед, со всеми его подводными камнями и оврагами, и – размах. Вот что отличает настоящего профессионала. Широта взгляда, соразмерная широте наших полей и нашей перспективы. Но – разразился кризис, беспощадный к успешным и менее успешным.

Момент истины

– Аркадий Михайлович, когда вам стало понятно, что в стране будет кризис?

– А что, в стране кризис??? – театрально пугается Маламуд.

– Да. Мы входим в самые густые слои. Вот на весну посеет народ плохо и мало…

– А почему ты смотришь только на Украину? Почему не смотришь на весь мир? То, что сейчас происходит, – системное заболевание, это не Украина, это весь мир. Это туберкулез мира.

– И что же, нет рецептов для предпринимателя?

– Смотря для какого предпринимателя.

– Нас интересуют агропромышленники.

– Все нормально. Альтернативы продовольствию нет. Дизельное топливо, скажем, можно заменить биодизелем. И, поскольку продовольствие не имеет альтернативы, мы начнем выбираться раньше, чем кто­либо. Хотя всем нелегко, произошел дисбаланс аграрного сектора Украины. Мы осень заправляли землю на пике цен, а рынок потребления упал, вот в чем проблема. Хотя мы прогнозировали технологические карты 2009 года значительно дороже, чем карты 2007 и 2008 года, а они не будут существенно дороже.

– Самым критичным для агропромышленников является прекращение кредитования?

– Да в кризисе есть и некий плюс: все придет в норму. Ну как могут аграрии, не соблюдая технологий, делая все в четверть меры, зарабатывать сто долларов на гектаре, при том, что правильный агропромышленник зарабатывал пятьсот? Это давало возможность первой группе жить. Сейчас выживут только те, у кого высокоэффективное сельское хозяйство. Но и они уже не будут зарабатывать пятьсот долларов на гектаре. При высокоэффективном хозяйствовании они будут зарабатывать 200 долларов, а те, кто не будет так хозяйствовать, просто не выживут. И не выживут многие, – Аркадий Михайлович вздохнул. – Все придет в норму, чудес в мире не бывает. И это касается всех бизнесов. Сколько стоит квартира в центре Рима и в центре Киева? Рынок должен быть прогнозируемым. Недвижимость на Западе растет на 4 процента в год. Любой человек знает, сколько будет стоить его имущество через 20 лет. Наши квартиры, которые утроились в цене за два года – это ненормально, и профитность сельского хозяйства в 80­100 процентов тоже ненормальна. Мы все в шоке от того, что стали зарабатывать меньше, мы так привыкли к этому…

– А что ждет компании, которые продают удобрения, средства защиты растений?

– Сначала их ждет бешеный спад продаж. Согласись, если предприятия, выпускающие удобрения, продавали их по 3000 гривен при долларе 4,65, а сейчас продают по 1200 гривен при долларе 7, – ведь какие у них были, оказывается, возможности? Загнанные, перегретые цены.

– То есть, мир должен вернуться к нормальным нормам рентабельности? Иными словами, это все равно вопрос производства и потребления. То, что ты производишь, то и можешь потребить с разумной наценкой…

– Мое категоричное убеждение – нужно выходить на валютные позиции по реализации, на стабильно востребованный экспорт.

– К таким позициям, кроме рапса, что относится?

– Все масличные культуры. И к ним относится продовольственное зерно. Не просто зерно. Продовольственное зерно. Когда у нас большая часть урожая – фураж…

– Ну, не большая часть.

– Большая часть, – строго нажимает Аркадий Михайлович. – Зерна море, а попробуй найди третий класс!

– А что же говорить о подсолнечнике, масличной культуре?

– Подсолнечник упал в цене в три­четыре раза. Посмотри: в маркетах цены на масло упали?

– Нет.

– Я не боюсь следующего года, потому что у меня экспортные позиции на 160% превышают кредитный портфель. Все подготовлено, все заправлено, все посеяно. Я буду чуть более рентабелен, чуть менее рентабелен или я буду честно нулевым. За этот год удалось запустить семенной завод, на 50 тысяч тонн по семенам ярых и озимых зерновых, горчицы, рапса, овса.

– А насколько возросла капитализация компании за год?

– Она не возросла, она уменьшилась, ты же видишь… Если раньше компания агросектора оценивалась с мультипликатором 12­14, то сейчас, полагаю, в лучшем случае мультипликация будет 6…

– Хорошо. Вопрос на юбилейную тему: что для вас ИНСЕКО?

– Это образ жизни.

– Это вершина творчества?

– Да нет, вся жизнь – это путь на вершину. Это тяжело, но я очень радостно живу, я наслаждаюсь жизнью, возможностью работать, выдумывать, бороться с трудностями, общаться с людьми. С тобой, например, – Аркадий критически посмотрел на меня приунывшего.

– А где источники вашего оптимизма?

– Оптимизм без оснований – это идиотизм, – жестко формулирует Аркадий Михайлович. – У меня оптимизм подтвержденный. Вот поедешь на Киев – посмотри слева, там Бабинский сахарный завод. Мы его сейчас достраиваем, реконструируем. Он основан в 1913 году и в самый свой рекордный год производил 220 тонн сахара в день. Три дня таких было в его истории. А сейчас Бабинский сахарный завод, после того, как стал частью ИНСЕКО, выпускает стабильно 300 тонн сахара в день. Первый год в своей истории он работает сто дней.

– А ваши планы по биодизелю?

– Мы сейчас в стадии подписания контракта с немецкими производителями биодизеля, они планируют перенести производство под наш элеватор. Вот и валютные позиции: биодизель, медицинский глицерин – сопутствующий продукт, соли калия. Это все валюта, которая любую агрофирму делает непотопляемой. У нас в стране биодизель не востребован, но я приведу тебе такой пример: тот биодизель, который мы собираемся выпускать, дешевле дизтоплива. А только ИНСЕКО потребляет дизтоплива на 10 миллионов в год. Понимаешь?

– Да.

– И на биодизеле этом могут работать грузовики, трактора, комбайны, их не нужно переделывать. Немецкие партнеры – это крупнейшая компания, которая специализируется на биодизеле, биогазе и биоэтаноле. Только газа они продают в Европе миллиард кубов, на 500 миллионов евро. Мы стоим в 120 километрах от Евросоюза. Зачем порты, мы можем возить вагонами! В Славуте мы практически закончили элеватор, и нужно понимать, что самый большой элеватор Украины будет стоять в таком месте, где на плече логистики в 250 км выращивается миллион тонн рапса. А ты говоришь – все плохо.

– А что, кроме рапса, хорошо?

– Горчица. Мы продали венграм ее по 900 евро за тонну. Евро! – поднял указательный палец Маламуд. – Горчица при 15 центнерах выгоднее, чем рапс при сорока. Затраты минимальны, 500 долларов на гектар. Вот тебе и ответ на все вопросы: нужно искать лазейки в рынке, нужно видеть конъюнктуру, и все получится. Компания ИНСЕКО на своих полях на круг в этом году собрала 61 тонну свеклы. Не у всех иностранцев такое есть с их великолепными климатическими условиями и длительным периодом вегетации. Французы начинают сеять свеклу в конце февраля и убирают ее в октябре.

– По вашему прогнозу, свеклу выращивать в этом году – выгодно?

– Сахарную свеклу выгодно выращивать во всем мире всегда. На Западе перепродаются квоты! Если ты имеешь квоту на выращивание свеклы, ты ее можешь просто продать и получить живые деньги немедленно. Сахарная свекла при правильной технологии, быть может, самая выгодная культура. Но собирать нужно как минимум 600 центнеров с гектара. Тогда все получается очень интересно.

– А как вы относитесь к нулевой обаботке почвы?

– К нулевой обработке нужно прийти, это путь не одного года. Мы применяем минимальную обработку почвы. Вопрос подготовки земель, которые лежали 10­15 лет – это вопрос времени… Есть ведь еще вопрос урожайности. Хоть мы и не в зоне кукурузы, меня интересует 10 тонн в сухом зерне на элеваторе; если мы говорим о рапсе, – это должны быть стабильные 4 тонны. Если мы говорим о свекле, должно быть 650­700 ц/га, тогда в этом есть смысл. Вообще времена, когда деньги зарабывались в одно действие, закончились… Сегодня этого мало. Украина, несмотря на трудности, становится современным сельхозпроизводителем. Те, кто профессионально занимается сахарной свеклой, «шмурдяком» сеяться не хотят.

– Какие компании являются вашими клиентами?

– Все самые большие. Порошенко, УкрРос, «Приват», «Свитанок», «Зеленая долина»… У нас примерно 45% рынка. Но важнее – репутация, то, что накапливалось годами…

 

Как построить суперфирму

– Благодаря каким принципам и приемам вам удалось построить такую империю? Это мечта каждой компании, но получается это у считанных компаний.

– Смотри… Мы живем по определенным принципам и мы их не нарушаем. Есть компании, у которых нарушены некоторые балансы: например, баланс собственных средств и привлеченных. Когда все строится и развивается на кредитных ресурсах, то получается совсем постная штука: вы батрачите на банки. Мы соблюдаем пропорции. Я вам говорю: основные средства – это собственные деньги, а оборотные – можно привлекать. Есть компании, которые на 95% состоят из заемных средств. Это страшные кредиты. И компании вроде бы неплохие, и менеджмент у них вроде бы неплохой. Но они … как бы точнее сказать… слишком быстро прирастали. Они отставали деньгами и отставали структурно и прирастали масштабами. Парадокс заключается в том, что можно иметь 50 тысяч га и можно иметь 10 тысяч га и зарабатывать абсолютно одинаковые деньги. Мы много денег вкладываем в социальную сферу, – не в чужую, в собственную. Сегодня хорошие механизаторы, трактористы ценятся на вес золота, сегодня мало платить им большую зарплату. Им нужно создавать условия. Мы построили общежития, в Гоще и Славуте, на 80 человек каждое. Ежедневные чистые постели, горячая вода, душ, туалеты, круглосуточное ассортиментное питание. Увозят «мерседесы» на работу – привозят «мерседесы» с работы, это тоже делается круглосуточно. Пришло время заботиться о пчелах, которые тебе носят мед.

Искусство вкусно жить

– Работа наверняка требует от вас очень много вашего собственного личного времени… Я часто задаю такой вопрос большим бизнесменам, чтобы понять, зачем выкладывается человек, у которого уже все есть.

– Действительно, но я не мучаюсь от этого. Я получаю удовольствие. Я человек не тусовочный, я не умею отдыхать. Куда бы я не приехал, в какие выдающиеся места, через два дня они начинают меня тяготить. Я хочу домой.

– А где ваш дом?

– В основном я живу в Ровно, в своей гостинице. Дом – это там, где мне хорошо.

– Что вам в вашей работе доставляет самое большое удовольствие?

– Я человек не тщеславный… Но могу погладить себя по животу (и действительно погладил) за то, что, приехав в совершенно незнакомое место, совершенно чужое, я построил дело. Теперь у меня очень много близких друзей.

– А чего вы вообще хотите добиться в жизни?

– Ведь вот какая штука… Раньше это происходило медленнее, теперь – быстрее, но в определенный период у человека происходит переоценка ценностей. В 20­летнем возрасте это была машина «Жигули», в 30­летнем возрасте другая цель, в 50­летнем – новая. Нельзя сказать, чего ты хочешь добиться. Нужно просто в течение всех этих «добиваний» вкусно жить. Это же вопрос не материальный. Это все преснятина. Мне гораздо интереснее смотреть, как растут мои заводики, – Маламуд улыбается уж так широко и полно, всем лицом, глазами, губами, и не без иронии добавляет, – я социально полезный тип для страны! Я создаю множество рабочих мест, сытых рабочих мест. Мне ничего не нужно от них, кроме участия. Я ненавижу равнодушных. За равнодушие я могу убить. Все должны понимать, что эта компания – наша кормилица, все мы здесь питаемся и должны питаться долго и сытно.

– Если вам интересны люди, почему вы – не светский человек?

– Мне это неинтересно. Неинтересны тусовки, неинтересно сидеть у моря. Здесь интереснее. На фирме есть два ветерана. Я сам и мой заместитель. Все остальные – ребята до 35 лет. Фирма молода и потому перспективна.

– А вы вообще любите провинцию?

– В Ровно можно повеситься, если не работать. Мне хорошо там, где я тружусь. Я прихожу в пять часов утра и ухожу очень поздно. И прихожу на работу как на праздник. Для меня самые тяжелые дни – суббота и воскресенье. Я тогда всех сотрудников вызываю. Могу позвонить в три часа ночи и спросить: «Ты думаешь о работе?!»

Выводы автора

Быть может, это весьма схематичный портрет лидера компании ИНСЕКО Аркадия Михайловича Маламуда. Просто судьба человека, просто его взгляды, просто его искрометный характер. Его движущая сила – скука.

Скучно не создавать.

Скучно не работать.

Интересно движение стратега: от производства семян – к аграрному бизнесу, к зернопроизводству, от производства сырья – к переработке.

Каждая компания, говорят в современном научном менеджменте, – портрет ее владельца и создателя.

Создатель ИНСЕКО – безусловно, очень большой предприниматель, талантливый. В нем сочетается способность точно рассчитать шаг и, добавив щепотку риска, шагнуть в полтора раза дальше. И все это – не глядя под ноги, глядя в 2012 год.

Для этого нужна команда, а, чтобы собрать ее, необходимо обаяние личности. Этого у Маламуда – через край.

Маламуд – он как небольшой брикет обогащенного урана, который в топке ядерного реактора взрывается невообразимым энергетическим импульсом, и в движение приходят многотонные турбины, яркие огни электричества бегут по просторам, вдоль автострад, в города, села, – от одного человека свет и тепло приходят в тысячи домов.

Интересно, – когда мы, общество, государство, – научимся таких людей не только уважать, не только ценить и использовать.

Когда мы научимся их беречь?

И совсем уж напоследок

– Все­таки, ваши успехи и достижения в немалой степени – плод того, что вам это нравится…

– Слушай, покажи мне человека, которому не нравится считать деньги, собственные желательно, – отшучивается Маламуд. – Так что я здесь не оригинален. Но нужно думать. Вот, например, мы приобрели американские лафеты, на которые комбайн заезжает самостоятельно, колеса отсоединять не нужно, и за 8 часов мы можем оказаться в любой точке Украины. ИНСЕКО – компания, близкая к совершенству по качеству структуры, менеджменту, такой логистики ни у кого нет.

И тут Маламуд почувствовал, что хвастается. Ему есть чем гордиться. Но хвастаться он не собирался. И потому, внимательно посмотрев на меня, он сказал:

– Юра, я не знаю, как это получилось. Но это получилось. Если бы мне сказали – Аркадий, повтори, – я бы умер, и не повторил.

Ну и вообще уже постскриптум

Предприниматель не засыпает в нем никогда, даже когда Маламуд шутит. Ужинали мы в ресторане. Аркадий Михайлович спрашивает официанта:

– Сколько в вашем ресторане стоит кубик льда?

– О, это бесплатно.

– Дай мне два ведра с собой, пригодится в хозяйстве.

Юрий ГОНЧАРЕНКО

(Опубликовано в №12, 2008 г.)