Теория «погектарного спроса» рынка зерновых и масличных культур

На основании авторских индикаторов рынка – «погектарного спроса» и ценовых индексов мирового рынка зерновых и масличных культур – представлен уровень рыночного финансирования российского аграрного сектора в сравнении с лидирующими АПК планеты. Такой подход к анализу проблем рынка, как рентген, высвечивает фундаментальные слабости агропромышленных комплексов, показывает приоритетные направления развития рынка и производства, формирует основные задачи аграрной политики.

Перспективы развития российского аграрного сектора сегодня в большей степени определяются не наличием и доступностью технологий производства, а возможностями зернового рынка. Невнимание к развитию сферы потребления и переработки сельхозпродукции оборачивается фундаментальными проблемами для аграрного сектора.
Особенности любого АПК планеты хорошо просматриваются через сезонные балансы зерновых и масличных культур. Они показывают начальные запасы, накопление ресурсов, потребление и остатки продукции на конец сезона. Отношение общего потребления зерна к посевным площадям дает нам показатель «погектарного спроса» в тоннах на гектар (табл. 1).
Погектарный спрос указан в 12-м столбце таблицы, он показывает, сколько продукции рынок выкупает с гектара посевных площадей. И проблема российского АПК в том, что он обладает очень низким погектарным спросом – менее 2 т с гектара (в Украине – полторы тонны! – Ред.), тогда как зерновые рынки США, стран Евросоюза, Китая, Канады, Аргентины или Бразилии выкупают более 4 т/га. Соответственно, при равных ценах мирового рынка уровень рыночного финансирования зернового хозяйства на гектар посевной площади в этих странах в разы выше.
Низкий «погектарный спрос» проявляет себя тем, что рынок не справляется с выкупом урожая выше 80 млн т с 40 млн га площадей. Щедрый урожай в России всегда обваливал цены, а излишки зерна раздували конечные запасы. (Такая же картина и в Украине. – Ред.) В  итоге рынок все равно выкупал менее двух тонн зерна с гектара, но по настолько низким ценам, что сельхозпроизводители получали очень малую выручку на гектар, которая не покрывала затрат на производство. В этом беда урожайных лет для аграрного сектора.

При низком «погектарном спросе» рынка у сельхозпроизводителей нет шансов улучшить свое финансовое положение. Если производить больше нельзя (при ограниченном спросе во избежание обвала цен на рынке), а кредиторская задолженность растет, то вернуть долги сельхозпроизводители могут только через рост цен на зерновые и масличные.
Поэтому показатель «погектарного спроса» является главным двигателем зернового хозяйства и основным индикатором развития аграрного рынка. Чем выше «погектарный спрос», тем больше продукции рынок выкупает с гектара посевной площади, и тем выше «уровень рыночного финансирования» аграрного сектора.
«Уровень рыночного финансирования» определяется размером совокупной погектарной выручки. Ее величина во многом определяет инвестиционную привлекательность зернового производства в каждой стране. Если уровень рыночного финансирования низкий, то успех сельского хозяйства зависит от эффективности аграрной политики.
Погектарная совокупная выручка российского АПК в два раза ниже среднего мирового уровня и втрое ниже, чем у США, стран Евросоюза и Китая. Такое отставание получено из-за низкого «погектарного спроса» рынка и иной структуры посевных площадей. Мировые лидеры аграрного производства, соя и кукуруза, занимают очень малую долю посевных площадей в России – менее 5%, тогда как в США, Бразилии и Аргентине они размещены на 70-80% площадей. Климат Канады позволяет собирать 11 млн т кукурузы и 4 млн т соевых бобов, занимая под них 10% площадей. Валовой сбор этих культур в России в три раза меньше. Судя по совокупной выручке Аргентины, пшеница и подсолнечник перестали быть коммерческими культурами, передав эстафету соевым бобам.
Ячмень для Аргентины также экзотика.
Выручка мирового рынка является водоразделом, справа от которого за продукцию платит рынок, а слева – сельхозпроизводители и аграрная политика этих стран. Поэтому успех развития аграрного производства с низким уровнем рыночного финансирования в большей степени зависит от эффективности аграрной политики государства.
Совокупная погектарная выручка дает нам очень важную информацию о структуре производства, поскольку выделяет доминирующие культуры.
Для России характерна зерновая направленность с преобладающей долей пшеницы. Отсюда проблемы с затовариванием рынка и провалами цен. Процент посевов маслосемян очень низкий, и расширение их производства является основной стратегической задачей для российских аграриев. Масложировая промышленность готова к этому процессу.
Таким образом, причины низкого «погектарного спроса» российского АПК имеют фундаментальные корни: низкая численность населения, малое поголовье в животноводстве и истощение экспортного спроса в удаленных регионах по причине роста затрат на вывоз зерна. За последние 30 лет потребление зерна выросло: в Китае – на 150 млн т, в Индии – более чем на 100 млн т. Это связано с ростом в этих странах доходов населения, которое почти в 18 раз превышает наше. России на такие перспективы рассчитывать не стоит, резервов роста потребления зерна на продовольственные цели практически нет. Совокупный объем экспорта пшеницы и кукурузы на мировом рынке вырос за 30 лет всего на 48 млн т. Но России рынок зерна необходимо увеличить на 80 млн т, чтобы поднять «погектарный спрос» вдвое, до лидеров мирового агробизнеса. К тому же наш экспортный потенциал ограничен высокими тарифами на вывоз зерна из дальних регионов.

Поэтому у России остается два пути увеличения «погектарного спроса» рынка:
1. сокращение посевных площадей с деградацией сельских территорий;
2. создание непродовольственных рынков переработки зерна и маслосемян.
Нас может заинтересовать опыт США. Объем экспорта и переработки зерна в топливный этанол у них составляет 210 млн т, то есть половину всего потребления зерна. «Погектарный спрос» этого дополнительного рынка (сверх продовольственных потребностей государства) составляет около
4 т/га, вдвое выше показателя российского рынка. Создание такой промышленности у нас решит проблему низкого рыночного финансирования аграрного сектора, тем более что Россия стала наращивать импорт бензина.
Поэтому производство этанола может быть новым направлением в развитии и сельского хозяйства, и нефтяной промышленности (аналогичные рекомендации могут быть адресованы и АПК Украины. – Ред.). На рисунке 4 показаны области, которые вывозят большие объемы зерна и нуждаются в его локальной переработке. Дополнительные рынки (экспортный, непродовольственной переработки) формируют свои посевные площади очень больших размеров, которые выступают гарантом обеспечения продовольственной безопасности при плохих погодных условиях. В случае неурожая можно закрыть экспорт зерна и произвести достаточно бензина из нефти, а весь валовой сбор направить на обеспечение продовольственной безопасности. За счет больших посевных площадей дополнительные рынки всегда гарантируют наличие зерна, возможно, и по высоким ценам в неурожайные годы. Но если у нас не будет таких рынков, то никто не может гарантировать само наличие достаточных объемов зерна на продовольственные цели. Без второстепенных рынков сегодня не могут существовать АПК крупнейших экспортеров планеты: США, Канады, Аргентины, Бразилии, Австралии, стран Евросоюза. Если их лишить экспорта и производства биотоплива из зерна и маслосемян, то они разоряться и никакая господдержка их не спасет. Потому что объемы этих рынков не выкупить закупочными интервенциями. Таким образом, нет других вариантов обеспечения продовольственной безопасности страны и планеты – ее могут гарантировать только дополнительные второстепенные рынки с достаточным «погектарным спросом», которых нет у России. Без них аграрии будут сжимать посевные площади под потребности продовольственного рынка, закладывая высокую урожайность. И если из-за погодных условий она не будет достигнута, то эти риски придется оплачивать обществу дорогим импортом и высокими внутренними ценами на зерно.
Совершенно очевидно, что АПК стран–производителей этанола и биодизеля получили совершенно другие перспективы развития и финансовые возможности. Этим они обеспечили себе значительные конкурентные преимущества перед российским зерновым хозяйством. Новые технологии переработки зерна создадут перспективную кормовую базу для животноводства. Сегодня для производства кормов используется цельное зерно с содержанием протеина не более 10%. Доля высоко-протеиновых шротов очень мала и повышает общее содержание белка в кормовой базе до 13%.
При производстве этанола выход сухой барды составляет 32%, а содержание сырого протеина в ней – 30%. При этом стоимость сухой барды ниже, чем цельного зерна. В итоге цена 1 кг протеина из барды в 4 раза дешевле, чем из зерна.

Рис.2 и 3 Расчет и совокупность погектраной выручки (USD/га) по России и США

Таким образом, рационы на сухой барде или подобных продуктах переработки обеспечивают высокие дивиденды животноводству как по себестоимости кормов, так и по их энергетической ценности! Технологии глубокой переработки зерна приводят к тому, что первичный продукт оплачивает большую часть стоимости цельного зерна, а животноводы получают нужный им концентрат с большой скидкой. Именно такие корма могут обеспечить перспективы развития животноводства в России, если будут доступны во всех регионах (не обременены логистикой).
Теория «погектарного спроса» показывает проблемы российского зернового рынка и пути их решения. В мире имеется достаточно примеров успешной аграрной политики, благодаря которой были созданы АПК с высоким «погектарным спросом», а потому и экономически эффективные. Если «погектарный спрос» российского зернового рынка увеличить до 4 т/га, то мы получим созидательный рынок для сельского хозяйства и сельских территорий, которые не могут развиваться без собственной экономики. А откуда она возьмется, если погектарная выручка российского аграрного сектора по мировым меркам находится за порогом бедности?
Земля должна не только кормить, но еще и давать на что жить. А наш рынок пытается превратить Россию в Сахару…
Максимальный «уровень рыночного финансирования» аграрного сектора достигается за счет увеличения посевных площадей высокоурожайных культур – кукурузы, сои, риса, но с условием, что под них создаются рынки адекватного «погектарного спроса».
На подсолнечнике и пшенице никто выдающихся показателей выручки не достиг. (В Украине в этом вопросе – своя специфика, как раз за счет подсолнечника и пшеницы обеспечивается неплохая выручка. – Ред.) Эти культуры не являются флагманами мирового аграрного производства!
Факт мирового рынка: цены на масличные вдвое выше, чем на зерно. В то время как ведущие аграрные страны ищут любые возможности для увеличения посевных площадей под маслосеменами и повышения их урожайности, в России рынок маслосемян закрыт экспортными пошлинами, которые направили вектор аграрного производства в ложном направлении. Эта ошибка имеет очень тяжелые экономические последствия для сельхозпроизводителей, и аграрная политика не в силах с ними справиться.
Экспортные пошлины на масличные заставили сельхозпроизводителей держать долю зерновых в урожае на уровне 90%. Куда смотрит ФАС? Рынок не способен принять столько зерна – «погектарный спрос» вдвое меньше технологической урожайности. Поэтому пшеницу невозможно выгодно продать и получить достаточный «уровень рыночного финансирования».
При таком регулировании рынка за десять лет на экспорте зерна были заработаны очень большие деньги. Российский экспорт не раз устанавливал рекорды на дне рынка.
Чтобы сохранить эти доходы, блокируется отмена экспортных пошлин на масличные, а строительство новых МЭЗов не поспевает за ростом урожая маслосемян.
Зерновая ориентация производства и низкий «погектарный спрос» держат аграрный сектор под колпаком, что является одной из главных причин диспаритета цен между сельхозпродукцией и сырьевыми ресурсами и услугами. Не нужно жить прогнозами – перспектив развития производства такой рынок не дает.
Вместо того чтобы наращивать производство маржинальных культур и строить новые мощности для переработки, сельхозпроизводители получают рекомендации сокращать посевные площади под масличными. Так, в этом сезоне Волгоградская, Тамбовская и Саратовская области имели около 1,5 млн т общих излишков подсолнечника к перерабатывающим мощностям.

Проблема многих аграрных областей в том, что имея собственное производство зерновых и масличных, они вынуждены ходить побираться на рынок за тридевять земель, щедро финансируя перевозчиков и спекулянтов.
Многие сельхозпроизводители пытаются решить свои экономические проблемы новыми технологиями, но совершенно очевидно, что не в одних технологиях дело. Наш рынок в один сезон обанкротит аграрный сектор Европы, США, Бразилии или Аргентины с их передовыми технологиями и дешевыми кредитами, поскольку не даст реализовать и треть урожая. Поэтому вывод очевиден: без повышения «погектарного спроса» рынка модернизация производства не спасет аграрный сектор от гибели.

Когда начинается кризис?

Когда производителю деньги дают уже не рынки, а банки. Нет рынков – нет денег – вечный кризис.
У российского аграрного сектора с рынками большая проблема, поэтому из этого сектора ежегодно вымываются миллиарды рублей в пользу спекулянтов и мировых импортеров. Низкие цены на зерновые и масличные генерируют высокую налоговую базу для перерабатывающих отраслей. Так, акцизы на спиртовую продукцию дают государству десятки миллиардов рублей, но и они не возвращаются в сельское хозяйство, а через субсидирование процентных ставок перекачиваются в карман банкиров.
У аграриев от такого рынка по усам течет, а в рот не попадает…
Факт остается фактом: ежегодно уходят миллиарды, а в строительство заводов для переработки зерновых и масличных деньги не возвращаются. Сельхозпроизводители должны найти пути направить межрыночные спрэды на строительство рыночных объектов, а по завершении строительства получить на руки акции нового предприятия на сумму своего долевого финансирования. Это позволит сельхозпроизводителям интегрироваться в переработку, контролировать и управлять ценовой политикой рыночных объектов, получать прибыль в другом сегменте рынка.
Не нужно ждать, когда придет инвестор и возьмет на себя все риски финансирования – рынка, производства, снабжения. Переработка сельхозпродукции должна быть интегрирована в аграрный сектор, должна служить его интересам. Только тогда работа рыночных объектов будет наиболее успешной и плодо­творной, поскольку часть острых вопросов снимается сама собой.
Межрыночные спрэды достаточно точно показывают уровень коррупции в стране, которая изящно замаскирована лукавыми методами регулирования рынков.
А теперь рассмотрим, как «Теория погектарного спроса» работает в регионах.
Обратим внимание на диверсификацию производства зерновых и масличных по федеральным округам (ФО) и областям с целью максимального рыночного финансирования гектара пашни. Для этого проследим соответствие структуры производства мировому пьедесталу культур по выручке на гектар, а также отметим, насколько структура производства в отдельных областях отличается от общероссийской в лучшую сторону.
Из всех регионов России только ДВФО имеет лучшую диверсификацию производства с целью максимального рыночного финансирования аграрного сектора. Плохо, что доля этого региона в российском урожае мала.
Экспортные пошлины масличного рынка блокируют диверсификацию производства зерна и маслосемян под потребности мирового рынка. Российский экспорт ориентирован только на рынки пшеницы и ячменя, которые составляют 30% от потребности зерна и маслосемян соседних стран. Остальные 70% рынка российскую пашню не финансируют. После диверсификации производства урожай маслосемян должен на 150-200% покрывать продовольственную безопасность страны. Зачем нам при таком производстве экспортные пошлины и как достигнуть таких показателей с пошлинами?

Главный вывод

Экспортные пошлины на маслосемена определили зерновую ориентацию производства российского аграрного сектора. В результате доля зерна в общем урожае с маслосеменами держится на уровне 90%. Это создает проблемы с реализацией, поскольку рынок не способен выкупить столько зерна и не позволяет наращивать урожайность. При экспортных пошлинах на масличные наши сельхозпроизводители не могут воспользоваться тем фактом, что мировые цены на них вдвое выше зерновых.
Сегодня все мировые сельхозпроизводители ищут любые возможности расширения посевных площадей маслосемян и способы повышения их урожайности. Но российский аграрный сектор, из-за экспортных пошлин на масличные, уже 10 лет направлен по ложному пути развития и не имеет диверсификации производства под потребности мирового рынка. Это создает очень тяжелые экономические проблемы, с которыми не в силах справиться аграрная политика. Такое регулирование рынка и есть одна из главных причин диспаритета цен между товарами и услугами смежных отраслей и сельхозпродукцией, который превысил все разумные пределы.